Однажды я возвращался ранним утром с вокзала, шёл по набережной, а увидев издалека странного человека, прибавил шагу. Это был парень в рясе, с рюкзаком, в стоптанных туфлях, к которым прилипла глина. Откуда он брёл, не знаю. Куда? Пока в сторону Успенского собора. Пожалел, что нет у меня фотоаппарата. И припомнил какой-то похожий сюжет. Ну да, "Утро в Венеции" Коро. С тех пор набережная Днепра ассоциируется с этой картиной. С фотоаппаратом я чаще стал там бывать, но того странника так пока и не увидел.Зато познакомился с поэтессой. Зовут её Антонина. Она работает дворничихой, чисто убирает и пишет стихи. Одно она мне прочитала тут же. Это верлибр, насколько я могу судить. Антонина сказала, что у неё шестьсот стихов, половина детских, половина взрослых. И одну книгу она уже издала.Мы поговорили о набережной. Оказывается, здесь планируют построить многоэтажку. Кто их поймёт, планировщиков и архитекторов. Неповторимый облик набережной будет изуродован. Антонина была со мной согласна. На прощание спросила, из какой я газеты. Ответил, что сам по себе.На следующий день я снова был там, решив запечатлеть этот мирок набережной, пока туда не вторглись застройщики. Освежил в памяти исторические сведения об этом месте.Сведения, в общем, скупы. В давние времена была здесь слобода Немецкая, с лютеранской церковью и торговыми дворами. Здесь останавливались купцы из Неметчины, приходившие по пути "из варяг в греки".Остатки этой церкви можно обнаружить на немецком кладбище. Правда, старожилы, курившие на балконе, со мной заспорили, по их мнению, кладбище называется польским. В конце концов сошлись на том, что и те, и другие – западные люди. И старожилы позвали меня к себе "на сто грамм". От чарки я отказался, сославшись на давление. Мы ещё немного поговорили. Один из них высаживал здесь деревья, притащил к дому корень вьющегося растения, который оплёл стены "для красоты". Обещал им, что приду летом, когда эта ползучая плеть распустится. "Из какого издания?" – поинтересовалась мест¬ная жительница. Нет, надо как-то солиднее рекомендоваться, решил я и ответил, что из своего журнала. "Какого?" – "Живого". – "Мм", – задумчиво хмыкнула женщина, пробуя на вкус, и больше не спрашивала.Дома эти, конечно, давно не немецкие и не польские, построены в тридцатые годы прошлого века, но что-то в них есть особенное.Жаль, конечно, если строительство нового дома нарушит этот пейзаж. Так ведь нарушит, по-другому у нас не бывает.
Олег Ермаков, Смоленская газета